Вопрос Time Out: Как надо и как не надо описывать сексуальные сцены?

Александр Иванов,
директор издательства Ad Marginem
В русской классической литературе лучшее, на мой взгляд, описание любовного настроения — это сцена в «Анне Карениной», когда Левин на грифельной доске зашифровывает признание в любви к Кити и просит ту разгадать шифр. И она разгадывает его вопросы и отвечает ему, казалось бы, безответно влюбленному: «Да». Причем важно, что Кити произносит вслух то, что Левин осмеливается только написать, важна эта асимметрия признаний. Что касается описания полового акта, то есть только один способ избежать рационализирующего порновзгляда — описывать любовный акт так, как если бы у него не было свидетелей, то есть так, как он на самом деле и происходит. Каким образом? Примерно так, как это в одном стихотворении сделал Пушкин. Он описал два женских типа и, соответственно, два вида полового акта: условно «страстный»/быстрый и «холодный»/медленный (отдав предпочтение второму).

Сергей Пархоменко,
главный редактор издательской группы «Аттикус Паблишинг»
На первом месте здесь, конечно, будет «Лолита». Это великий роман, и он полон эротики. Секс описан в нем так, что не вызывает физиологического отвращения. Русский же язык в принципе очень плохо приспособлен для описания секса. Он либо скатывается в медицину, и у читателя возникают образы слизистых оболочек и желез внутренней секреции, либо в пошлую конфетность, так что текст начинает напоминать магазин резиновых фаллосов. Я не могу назвать ни одного современного российского автора, который не скатывался бы в одну из крайностей и действительно хорошо описывал сексуальный экшен. В этом смысле находкой стал только Мишель Уэльбек, отлично переведенный на русский. В общем, для русской речи описание секса — проблема филологического характера. 

http://www.timeout.ru/journal/feature/2632/3